Ситуация с порчей плакатов с портретами Шевченко на станции метро – очень показательна для понимания идеологических противостояний в Украине.
Когда человек уничтожает произведения искусства с целью не допустить хулу над образом пророка, он подтверждает, что находится в рамках религиозного фундаменталистского и традиционалистского мышлений. Мы соглашаемся с подобной идентификацией (при этом она происходит и с обратной стороны), но попадаем в смысловую ловушку. Ведь что и по каким правилам является традиционным для определенного периода времени? Следует понимать, какие поведенческие паттерны и символы табуированы, а какие – нет. И только тогда их можно будет внедрить в настоящее без изменений, иначе мы получаем современную эклектику. Что уже ни как не вяжется даже с термином “традиционный” в его традиционном понимании.
Соответственно, чтобы разобрать образ пророка и выделить его составляющие элементы, давайте определимся с каноном. Кого мы можем сравнить с Шевченко, кто имеет статус пророка, чей образ является противоречивым и поддался воздействию тысячелетий? Ясно, что Иисуса Христа.
И в отношении его ученые попадают в тупик. Принято считать, что Христа изображают согласно описанию Публия Лентула, которое было найдено среди сочинений Ансельма Кентерберийского, работавшего в ХI веке. Ученые полагают, что документ имеет более давнее происхождение. Однако точную дату установить так и не удалось.
Церковь была тесно сплетена с государством во времена Средневековья. Поэтому догматы, не лишенные интерпретаций, становились источником регулирования общественных отношений в тот период времени. Частично это привело к брутализации законодательства. Но вот с искусством дело обстояло иначе. Причем были позволительны такие вещи, которые ныне признали бы святотатством.
Например, в иллюминированных религиозных трактатах существовали изображения по краям страниц (маргиналии), в которых могли изобразить все: от анималистических священников до испускающих газы попов. Причин такому своевольному поведению было много: зачастую книги делали для духовенства (юмор для своих); даже самая скабрезная картинка имела вполне христианский смысл (лживые священники, не желавшие жить как христиане, представлялись в виде трикстера Ренара в митре и с посохом).
Художники, не знающие деталей быта в Римской империи, вводили сюжеты в современные реалии. Например, стены Иерихона могли разрушать рыцари с помощью “барана” (ручного тарана). Фараона могли изображать в королевских одеяниях в замковом зале. Позади него играл бы свою музыку менестрель.
То есть Иисус, бредущий по проспекту Победы с крестом, снимаемый зеваками на Iphone, выглядел бы в духе времени.
Были и более радикальные картины, например, триединство Отца, Сына и Святого духа в виде трехликого монстра. На скамьях для священников в церквях вырезали различного рода сексуальные сценки. Колонны храмов обвивали кикиморы. И это все находилось в рамках нормы.
Да, богослов Бернард Клервосский, любитель простоты в искусстве и архитектуре, был недоволен скульптурами кентавров, полулюдей-полузверей, обезьян в святых обителях. В ХIII веке Лука Туйский ругался на распятия, на которых Христа пригвоздили тремя гвоздями, а не четырьмя. Но это все были частные мнения.
Лишь в ХVI cт. на Тридентском соборе католики приняли решение не допустить появление в скульптуре и иконографии двусмысленных произведений. И то это произошло после того, как протестанты начали гонения на “идолопоклонников” и стали уничтожать картины, статуи и элементы декора.
Однако в эпоху Возрождения тоже не все было так просто. В изобразительном искусстве сохранился принцип воспроизведения библейских сюжетов на современный лад. Венецианский художник Тинторетто и вовсе добавил элементы пропаганды, изображая гонителей креста в виде турков.
Приближение к реализму произошло в эпоху романтизма, когда художники стали путешествовать в Палестину, чтобы срисовать быт, одежду и так далее. Однако, какой быт и одежду? XVIII века?
И поэтому Шевченко, представший в виде новых богов, Бендера, Спайдермена или Дэвида Боуи, более соответствует традиционалистским постулатам что Средневековья, что Возрождения, нежели его классический “романтический” образ человека из народа.
Причем, чем плох Тарас Григорьевич в виде Ziggy Stardust, я не понимаю. Почему, например, Шевченко в виде мента на картине Андрея Ермоленко не вызывает недовольства? А ведь пророка убила римская прокуратура. Вот это даже больше на святотатство походит.
С уважением отношусь к картинам Андрея Ермоленко и ни к чему не призываю. Просто привел пример.
Поэтому не стоит искать какого-либо понимания там, где правит хаос и беспредел. Можно сколь угодно оправдывать вандализм и еще больше загонять себя в ловушку.
Большинство информации было взято из книги “Страдающее Средневековье” С. Зотова, М. Майзульса и Д. Хармана.
Антон Визковский
для ИНФОЛАЙФа
