“Конопляная правда” – культовая украинская газета, издававшаяся на бумаге с 2009 по 2013 год. Наверное, это единственное издание, которое правдиво рассказывало о проблемах декриминализации/легализации марихуаны и государственной политики в отношении наркотиков в Украине.
Мы встретились с главным редактором и сооснователем “Конопляной правды” Тарасом Ратушным, чтобы поговорить о медиа, которое нынче продолжает существование в интернете. Вспомним, как оно появилось, что смогло изменить в информационном пространстве и почему его боялись правоохранительные органы.
Расскажите историю появления “Конопляной правды”?
Проект неразрывно связан с движением за государственные реформы в отношении наркополитики. Одним из проявлений этого движения стал конопляный Марш Свободы, который в Украине первый раз прошел в 2005 году. В 2013 году марш приостановил деятельность, так как у страны были более актуальные проблемы, возобновились акции в 2017 году. Марш это только видимая часть айсберга. На самом деле это группа активистов, которая поставила перед собой цель создать внятную государственную политику, навести резкость, почему у нас такие законы, чем это оправдано, насколько это хорошо или плохо для общества. Нас интересовали те задачи, которые государство любое должно ставить правоохранительным органам, борющимся с незаконным оборотом наркотиков. Их было много, этих вопросов, на которые в обществе не было ответов, по умолчанию. И Марш Свободы старался получить эти ответы. Нашей задачей было начать дискуссию и получить в итоге внятный документ, который будет определять, как в нашей стране будет формироваться политика в отношении наркотиков. Это заняло примерно восемь лет.
Изначально мы увидели, что медийный дискурс, касающийся психоактивных веществ вообще и каннабиса в частности, демонстрирует полную дремучесть и зависимость от запредельных информационных пространств. Но именно медиа формируют общественное мнение. В 2006 году стали делать мониторинг упоминаний о конопле разными украинскими СМИ. Результаты были весьма поучительные. 99 % всех упоминаний о каннабисе составляли уголовные сводки МВД об изъятиях “особо опасного наркотика” и никакой альтернативы этой информации не существовало. Никакой критики не поступало касательно действий правоохранителей. Один процент состоял из новостей зарубежных. В 2005 году проходили научные исследования, движения за легализацию и декриминализацию в других государствах, но в украинских новостных ресурсах все это отображалось в рубрике “курьезы”. Британские ученые исследовали коноплю, хахаха.
Это невежество самих медиа? Или они действовали в рамках распространенного общественного мнения?
Эти вещи взаимосвязанные. Журналисты – часть общества, они получают откуда-то информацию и передают её людям. Так их источники информации становятся рычагами воздействия на общественное мнение. Если доминирующий источник информации – Министерство внутренних дел со всеми “понятными” нюансами, то и общественное мнение будет зацементировано в таком состоянии, пока не появятся альтернативные источники информации. И задолго до появления Конопляной Правды, мы пытались делать самиздат.
Печатали на ризографе?
Да. Тиражи были до 1000 штук, и “боевой листок” А3 формата мы раздавали во время акций. Он содержал хоть какие-то альтернативные смыслы. Потом мы начали все больше углубляться в эту тему, а Марш Свободы стал первым альтернативным источником информации. И условный процент осознающих проблему постепенно стал увеличиваться. Делали пресс-туры для журналистов, показывали им изнанку их новостей. Почему победные отчеты МВД о тоннах изъятых “наркотиков” оказываются фальсификацией. Как на самом деле выглядит нелегальная наркосцена. Это работало понемногу. Очень важным был момент создания коммуникации среди людей внутри движения, предстояло определить план и программу совместных действий. Вот так и родилась “Конопляная правда”.
С кем вы сотрудничали?
По мере развития движения, мы начали общаться с такими же движениями из разных стран. Нам было важно узнать, не какие законы принимают, а как общественные активисты добиваются принятия необходимых изменений. Видели, как те же самые проблемы решались через специализированные медиа: уже был “Soft Secret” на английском, “HanfJournal” на немецком, был чешский “Konoptikum” и польский “Spliff”. Подумали, почему нам не взять тот же инструмент на вооружение? Я поехал, пообщался с людьми, нашел соиздателя, и мы решили рискнуть.
Статьи, которые вы печатали в “Конопляной правде”, были перепечатками или оригинальными материалами?
По-разному. В основном, материалы были собственными. Была и аналитика, и интервью, и репортажи. Рубрики “политика” и “риторика” были на первых страницах, потому что важно что люди говорят на эту тему. И если политики говорят какую-то ерунду, то необходимо поправить, иначе выходит, что ты соглашаешься с этим.
Получается, вы брали мнение политика и к нему делали комментарий. А не казалось ли вам, что вы высказываете субъективное мнение, нарушаете журналистские стандарты?
Никакие стандарты не нарушались, ибо было субъективное мнение политика и субъективное мнение редакции. Это и есть дискуссия. Писались большие материалы о том, что происходит в других странах. За что голосовали, например, в той же Калифорнии, чем руководствовались политики, как они справляются с поставленными задачами и т.д. Еще один важный момент – это изнанка борьбы с наркотиками: что на самом деле стоит за рекордными цифрами изъятий, как работает конвейер вымогательств, как себя вести во время задержания. Подобное нельзя было прочитать где-нибудь еще.
А была ли обратная связь с читателями? Вас благодарили за юридические материалы? Кому-то помогли они?
Дело в том, что все эти материалы о милицейском беспределе, публикующиеся в “Конопляной правде”, были результатом работы нашей горячей линии. Сама по себе она существует, на неё можно звонить для того, чтобы по месту получить консультацию и сообщить о ситуации. “Горячая линия” была частью мониторинга полевых исследований. Для того чтобы понимать события, следует получать информацию от людей, которые становились жертвой вымогательств. Вплоть до полной “препарации” процесса: как происходит вымогательство, чем руководствовалась милиция, какие у них законные основания. Это было важно для изменения ситуации.
Вы работали в отдельном офисном помещении?
Офиса никогда не было. В этом проекте участвовали люди, которые жили в разных городах. Хотя у нас был опыт, когда вся редакция собралась в одном месте. На кухонном столе стояло шесть ноутбуков, вот так выглядел рабочий процесс.
Сколько людей входило в редакцию?
Постоянно было человек 5. Поскольку это был виртуальный офис, могли появляться новые участники или кто-то уходил заниматься более важными для себя делами.
Какую редакторскую политику вы выработали?
Название газеты отображает суть. Мы доносили правду, поэтому тщательно перепроверяли информацию. Следили за тем, не повторяем ли мы фейков, что в принципе присуще информационному пространству, сейчас особенно.
А проблемы с правоохранительными органами случались из-за “Конопляной правды”?
В нашей деятельности нет ничего противозаконного. Чего не сказать о правоохранительных органах, где ребята создали конвейер вымогательств, используя неадекватно низкие пороги уголовной ответственности за хранение без цели сбыта и еще кое-какие щели в законодательстве. Укрепили свои позиции такой атмосферой страха, что люди, попав в отделение с парой грамм на кармане, не решались даже звонить адвокатам. Тем более, что и адвокату к такому задержанному было попасть сложно. То есть была такая практика: закрыть человека на трое суток без решения суда “по подозрению в совершении наркопреступления”, формально даже не за уголовной статьей, поэтому и адвоката “не положено”. Хотя Конституция определяет срок такого задержания без решения суда – три часа. За трое суток обрабатывают задержанного и его родственников, чтобы несли деньги.
И вот часто наличие газеты “Конопляная правда”, где вся эта схема подробно объяснялась, было отпугивающим фактором. Точно так же, как отпугивающим фактором был звонок правозащитнику или на “горячую линию” издания.
Не боитесь ли вы критиковать действия правоохранительных органов?
А чего есть смысл бояться?
Может быть, придут, постараются предупредить, заставить замолчать в невежливой форме.
Нет, я не боюсь. Какие могут быть риски?
В наркополитике присутствует выгода правоохранительных органов, которые могут попросить не затрагивать их интересы или конкретных людей.
Мне эта версия кажется фантастической. Для того чтобы они так сказали, им придется признать, что эти их интересы. А опасно такое говорить журналистам. Мы уже давно живем в другом мире, в другом медийном дискурсе. Там, где есть дискуссия, перестает быть возможным появление людей с хотелками наркомафии, которая осталась недолюстрированной в МВД. Как мы видим, они не могут себе позволить риторику 2000-ых годов, сегодня официально они все за декриминализацию, за государственную стратегию наркополитики. Но им все равно удается саботировать реализацию этой стратегии непрямыми, то есть гибридными методами. А мы пытаемся их вывести на момент истины, то есть создать такие обстоятельства, когда наркомафия в погонах проявит свою сущность.
Вы имели влияние?
Это нельзя назвать влиянием. Это был инструмент, который достаточно часто был эффективным.
В вашей газете можно увидеть много рекламы. Вы её монетизировали?
Печатать газету стоит немало денег. Большинство людей работали на проект на волонтерских началах. Печать тиражей и транспортировка входили в бюджет, который закрывался рекламой.
Фрилансерам платили деньги?
Если была такая возможность, то мы старались находить способы стимулировать творческую деятельность. Присылали подарки от рекламодателей.
На титульной странице написано: “Ми виступаємо за те, щоб ця газета друкувалася на папері з українських конопель”. Использовали бумагу из конопли?
Нет, но это остается нашей целью. Газета до сих пор печаталась в Европе. Вызвано это было экономическими предпосылками. В период, когда выходила “Конопляная правда”, в Украине своей газетной бумаги не было. И её покупали либо в Европе, либо в России. Экономическая система была такая, что импорт бумаги приводил к двойному налогообложению, и стоимость печати тиража вырастала примерно в два с половиной раза.
Газету распространяли бесплатно?
Да. Газету можно было получить во всех магазинах, которые были связаны с темой курения или выращивания конополи, либо в headshops. Также люди могли заказываться газету по почте. По поводу специализированных торговых точек. В целом Украина в этом плане развивалась, как и другая европейская страна. Просто была в начале развития, лет на 5 отставала от Польши. Это было заметно.
Кстати, насчет почты. Когда появились закладки и культура потребления канабимиметиков, вы о ней рассказывали?
Любой тренд на наркосцене мы освещали. И предложенные правительственными экспертами пути решения проблемы спайсов, естественно, обсуждались. И нашей задачей было давать больше информации. Суть материала “Конопляной правды” о “спайсах” сводился к тому, что называть вещества в курительных смесях “синтетическими каннабиноидами”, как минимум, неправомерно. Эти вещества имеют совсем другую химическую формулу. Они востребованы наркосценой, поскольку эффект от их употребления в какой-то степени напоминает эффект от употребления марихуаны. То есть правильно их называть каннабимиметиками. И это касается только самых первых веществ, появившихся на рынке, например, JWH-18. По имени создателя, химика Джона Хаффмана. Другая линейка называлась HU.
Мы писали, что появление спайсов является следствием криминализации употребление каннабиса. Поскольку новые синтетические вещества не контролировались международным правом, а единственным путем их “усмирения” было занести в списки запрещенных. Но для этого нужно время, а формул появлялось все больше и больше. Только Хаффманн создал линейку из 500 наименований. Можно обновлять списки каждые полгода, постепенно превращая перечень запрещенных веществ в многотомник. Но появляются новые каннабимиметики, у которых – другая химическая формула, поэтому они выпадают с поля действия закона. Получается, что преследовать их приходится не совсем по закону, а это классическая ситуация, где можно “что-то решать”. Везде, где криминализировано употребление безвредной марихуаны, получали выход на рынок реальные “убийцы”. И “спайсы” становились все более опасными, люди сходили с ума. В страну они попадали в виде реагента, который наносился на любой гербарий. Только неизвестно, сделают это дозатором или веником в гараже обрызгают. За дозировкой на черном рынке никто не следит. Убьет она или нет, человек тоже не знает.
Информационно-образовательная цель газеты себя оправдала? Стало ли больше желающих присоединиться к движению за легализацию/декриминализацию марихуаны?
Я думаю, да. Хотя я не могу сказать, что это случилось из-за газеты или нет. Но за 10 лет получилось научить правительственных экспертов термину “декриминализация”. Потому что они раньше считали, что декриминализация и легализация – это одно и то же – суть разрешение. Мы выступали за четкое употребление терминов во время дискуссии. И у нас получилось.
Похожие на “Конопляную правду” медиа существует или существовали ранее?
Нет, в Украине таких медиа не существовало. Тем более на украинском языке. На кириллическую аудиторию работал журнал “Трава”, он печатался в Бельгии на русском языке. Нашей задачей было запустить издание на языке законов, которые мы хотели бы изменить.
А что можно посоветовать молодым активистам, которые захотят создать подобный информационный ресурс?
Самый простой совет – быть уверенным, что ты сообщаешь проверенные факты. Мы привыкли к тому, что новости, которые мы читаем, написаны профессиональными журналистами. А это не всегда так. Сейчас читателям не хватает критического мышления, особенно, когда информацию можно получать из социальных сетей, где она не проверяется. Раньше можно было не покупать газету, которая не сообщала правдивых данных, сейчас ситуация стала сложнее.
“Конопляная правда” – некоммерческий проект. Он выполнял миссию, которая для издателей была важнее дивидендов. Мы начинали в рискованной ситуации, когда рекламодателей в Украине еще не было, они появлялись постепенно, с развитием газеты.
Сколько стоило выпустить одну газету?
Все зависит от тиража. А он колебался от 5000 до 20 000. Стоимость одного экземпляра на пике была порядком 2 грн (при долларе 8).
Почему перестали выпускать газету?
Очередной номер газеты должен был выйти в декабре 2013 года. Но произошли глобальные события, которые поглотили всех небезразличных граждан страны, в том числе и активистов за реформы в государственной наркополитике. Потом началась война и было не до маршей. Но в конце 2013 года была принята стратегия государственной политики в отношении наркотиков. Это стало планом действий правительства, кто бы его не представлял. Марш появился обратно, когда стало понятно в 2016 году, что кое-кому у нас оказалась не выгодна реализация государственной стратегии, и она забуксовала. Сейчас мы перезапустили “Конопляную правду” в интернете в январе 2018. Оцениваем перспективы продолжения печатного формата со следующего года. Пока не понятно, насколько это необходимо. Мир меняется стремительно и медиа тоже меняются. То, что раньше можно было сделать с помощью печатного издания, сейчас эффективнее реализовать в цифровом виде. Печатные газеты постепенно уходят из жизни.
Общался Антон Визковский
для ИНФОРМАТОРа
