В 2019 году была примерно та же картина, только в тот раз уже занялись ногами. Садился сотрудник на спину. И вот он сидит на мне и другому, молодому сотруднику, показывает, как ногу или руку заламывать. Обучает его. Душили опять как и в прошлый раз.
В октябре 2017 года они там где-то перестарались на приемке и убили парня нерусского, Ислама. Наговорили, что сам повесился. С Норильска поехал тоже молодой пацан, Леня, и не вернулся оттуда.
«Выкручивают ноги и руки, пока связки не рвутся»
Александр (имя изменено по просьбе героя). Был на ЕПКТ в 2017 году
Выкручивают, ломают, душат и топят. Делают все, что можно сделать с человеческим телом.
Приезжаешь на ЕПКТ, тебя сразу отправляют в комнату досмотра. Там ставят к стенке, руки скручивают за спиной и начинают издеваться самыми разными способами. Меня пытали не менее пяти человек. Их посчитать сложно, потому что находишься все время вниз головой, либо головой в матрасе. Пакет на голову надевают, душат до потери сознания. Иногда могут и переборщить, потому что летальные исходы происходят часто. Руки выкручивают. Мне связку на руке порвали. Ноги тоже выкручивают до тех пор, пока там связки не рвутся, а то и хуже. Вот рука теперь болит частенько, ноги болят, коленные суставы.
Со мной часов пять занимались. Я не разглядывал тех, кто там присутствовал. Точно знаю, что начальник безопасности там был в это время, когда я приехал. Честно говоря, ни фамилии, ни имени не помню. Помню отрядника, Деревянко. И Степченко, оперативник, по-моему. Перед пытками в кабинете отрядника меня закрыли в «стакан» так называемый. Я подождал, пока они приготовятся к моим издевательствам. Они меня вывели в комнату досмотра, начали досматривать мои вещи и постепенно издеваться надо мной.
Требовали подписать бумаги, что я буду законопослушным, буду исполнять все требования администрации, а также откажусь от всех воровских традиций. После пыток я в подвале сидел еще три-четыре дня. В это время в ЕПКТ приходил правозащитник Валерий Слепуха, но из соображений безопасности я не стал ему что-то говорить, потому что там все комнаты прослушиваются и просматриваются. Бессмысленно говорить что-то, потому что можно потом очутиться неизвестно где. В комнатах с так называемыми разъяснителями, которые применяют не только физическую силу, но иногда и насильственные действия. Если что-то начинаешь говорить или что-то делать, тебя либо увозят к разъяснителям, либо прячут, когда приходят такие как Слепуха. Иногда говорят, что ты на этапе или что вообще не знают, где ты.
«Начальник ЕПКТ Сергей Скабелин заходит, пьет чай и смотрит, как пытают»
Михаил (имя изменено по просьбе героя). Был в ЕПКТ в 2017 году
Пробыл там три месяца, в середине лета приехал, осенью уехал, в октябре. Всех разводят и по очереди в комнате досмотра пытают. Меня перед пытками держали в кабинете отрядника. Пытали последнего, с обеда и до ночи, в одиннадцатом часу уже в подвал утащили. Когда пытают, надевают наручники. Пытают на матрасе — один сидит на спине, ноги связаны, наручники выламывают руки, другой надевает пакет на голову, третий разбивает пятки киянками. Пятки у меня были черные как подошвы.
Начальник ЕПКТ Сергей Скабелин заходит, пьет чай и смотрит, как пытают. Когда пакетом душат, теряешь сознание на время, потом в себя приходишь, и опять начинается борьба. Голову повернешь, а он стоит, чай пьет и смотрит.
В пытках участвовали постоянно начальник отряда Деревянко <начальник отряда ЕПКТ Александр Деревянко — The Insider> и замначальника безопасности, старший лейтенант. Приходил еще Степченко, опер, тоже чай попивал там. И был опер из оперативного управления ГУФСИН по краю, Дмитрий Попков. Он приехал специально для меня, потому что он меня отправлял на это ЕПКТ из ИК-17, которую он курировал. В пытках он не участвовал, просто приехал и до поздней ночи там находился, пока меня пытали. Он потом зашел ко мне и говорит: «Мой тебе совет — делай, что они тебе скажут».
Кого сильно избивают, тех спускают в подвал пока не заживет, чтобы никто не видел следов пыток. В подвал никто не ходит. Там обычный подвал — сырой, без окон, без ничего. Там темно, лампочка тусклая в углу. Туалет тоже в углу. Просто унитаз в пол и все. И там крыса такая живет, она по унитазу ночью приходит и пытается мыло украсть или еще что-нибудь.
В подвале я неделю просидел, потом подняли в камеру. После уже не пытали, просто раздевали до трусов, закрывали в клетке с бетонным полом и держали там, не отпускали никуда, даже в туалет.
Один парень у нас «заштырился», два штыря в сердце загонял. Один штырь вытащили спереди, а сбоку не вытащили. И когда его на ЕПКТ привезли, у него там один штырь под сердцем остался. И там такая женщина у них была, фельдшер или медсестра. Она посмотрела снимки и говорит: «Жизненно важные органы не задеты. П***ите его». Так и сказала. Эта женщина раздает таблетки, пульс ногой измеряет. Когда без сознания на приемке лежишь, она проверяет, убили или не убили. Она у них там одна такая, старая уже. Проверенный сотрудник. При мне этот парень написал бумагу в ОНК — «Если меня убьют, винить начальника ГУФСИН Красноярского края».
На приемке они мне повредили позвоночник, я три операции сделал. Вся спина в титане после них. Я много исков подавал, но это бесполезно, потому что УФСБ по Красноярскому краю их крышует. Все суды прошел национальные и в Страсбург отправляю бумагу. Мне приходит ответ: «Мы не принимаем и не пишите нам больше». И тут же ответ из «Почты России»: «мы потеряли ваше письмо». Захожу на сайт почты Франции, а там трекера моего нет. То есть, оно во Францию вообще не поступило и мне из подвала ФСБшного ответили. Я пишу на «Почту России», они говорят: «Мы разберемся», в прокуратуру пишу, прокуратура друг другу пересылает, а теперь они вообще не отвечают — ни прокуратура, ни «Почта России».
«Били о металлическую клетку, пока у меня голова в двух местах не лопнула»
Илья (имя изменено по просьбе героя). Был в ЕПКТ два раза — в 2017 и 2019 году
Когда я приехал в первый раз в 2017 году, меня отправили сначала в смотровое помещение. Там есть камера, и они все делали по закону, вежливо обращались. В этом смотровом помещении есть металлическая клетка, в которую меня закрыли после досмотра. Там я находился около получаса раздетый, только в нижнем белье. Через полчаса они вернулись, досмотрели, потом положили на пол, человек восемь сотрудников, закрутили и начали по ногам бить, по голове и так примерно с четырех до восьми пытали. Душили меня, били сверху. Это был первый день.
Потом они завели меня в восемь часов в камеру в подвальном помещении с бетонными полами и бетонными нарами-лежаками. Матрас дали грязный. Закрыли там. Я еле ходил, ноги болели. Утром пришли и говорят: «Почему зарядку не делаешь? Почему подъем не выполнил? Отдай матрас». Я скрутил матрас и отдал им. Вывели меня обратно, положили на матрас какой-то у них и начали кидать меня на этом матрасе, подбрасывают и роняют на каменный пол.
Потом они меня душили и было такое, что я выключался несколько раз. Они что-то кололи, какой-то адреналин или энергетик. Рассчитывали момент, чтобы человек не умер. Во время пыток там присутствовала медик, Надежда Викторовна Гобарева. Она ногу в область шейной артерии ставила и говорила: «Живой, можно дальше продолжать». И они продолжают. Она приходит, делает уколы и опять меня в состояние приводит. Говорит мне: «Ну чего же ты выключаешься, малыш? Терпи, ты же мужчина!».
На третьи сутки опять выводят в два-три часа дня, не кормят, и оставляют в металлической клетке в трусах. Потом прошло немного времени, они пришли и говорят: «Давай ему ласточку сделаем?» — двое берут за руки, двое за ноги и об эту металлическую клетку головой начинают бить. И так били пока голова не разбилась. У меня в двух местах голова лопнула, гематома была. Тогдашний начальник ЕПКТ Скабелин при этом присутствовал. Он меня об эту металлическую решетку и бил. И когда зашивали он рядом стоял. Все эти пытки под его руководством и проходили.
Им нужно было, чтобы я написал, что отказываюсь от поддержания воровских традиций, что буду сотрудничать, буду выполнять распорядок дня. И надо было им, чтобы я на камеру извинился перед сотрудниками УФСИН России по Красноярскому краю. Якобы за то, что я не выполняю поручения администрации и не соблюдаю режим.
Потом они от меня отстали, потому что ко мне адвокат пришел туда. Адвокат пришел и увидел у меня эти рваные раны на голове. Говорит: «Что случилось?», я говорю: «Они меня избили». Мне говорили, что он написал заявление в Следственный комитет, а они отказали в возбуждении дела. Мне никаких документов не вручали об отказе.
